Ванильная идиллия.
«Поселение Холкомб стоит на пшеничных равнинах западного Канзаса, пустынной местности, которую другие Канзасцы называют словом «там».
— пишет автор Трумэн Капоте в своем романе «Хладнокровное убийство».
«До восточной границы Колорадо всего 70 миль, и сельская местность с ее голубым небом и чистым пустынным воздухом скорее напоминает Дальний, чем Средний Запад. Местный акцент цепляет слух характерным для жителей прерий растягиванием гласных… белая россыпь элеваторов, возвышается величаво, как греческие храмы».
Рассказывая об одном из самых отвратительных преступлений, совершенных в мирную эпоху 1950-х годов, книга Трумэна Капоте «Хладнокровное убийство» ошеломила Америку, которая еще не была знакома с Чарльзом Мэнсоном и Сыном Сэма.
Вышеприведенные вступительные строки описывают открыточную местность, сельского богобоязненного и безмятежного «лоскутного одеяла» Америки, где самый большой акт жестокий можно было увидеть только на родео.
Злодеи вроде Адольфа Гитлера и Бенито Муссолини были раздавлены и исчезли, как будто их никогда и не существовало, а самые отвратительные преступники существовали в новом ящике чудес, — в телевизоре. Худшие из злодеев погибали на улицах «Гансмоука» (Дымок из ствола), и «Бонанзы».
Сериалы: «Бонанза» шел на американском телевидении с 1959 по 1973-й год. «Дымок из ствола», сначала шел по радио с 1952 по 1961 год, а по телевизору его показывали с 1955 по 1975-й год.
В ноябре 1959 года город Холкомб, по словам Капоте, представлял собой «беспорядочную деревушку» из домов и витрин, разбросанных по прерии между рекой Арканзас и бесконечным шоссе «50». Город походил на шахматную доску из улиц и переулков. Через эту местность проезжали путешественники, направлявшиеся в Лас-Вегас и Калифорнию, и поезда везущие пшеницу и ячмень в разные части страны.
Местные жители в основном занимались сельским хозяйством. Они занимались Божьим трудом на Божьей земле. По выходным они посещали репетиции хора, собрания клуба «4-H» и семейные пикники.
Примечание: Клуб «4-H», это молодёжная организация в Америке, где дети в процессе труда осваивают какое-нибудь ремесло и, в целом, занимается воспитанием будущих граждан. Название «4-H» означает: Heart, Hands, Head, Health. Сердце, руки, голова, здоровье.
Ближайший к Холкомбу «большой город» — это Гарден-Сити, центр округа, расположенный менее чем в десяти милях. В 1959 году почти все, что происходило в радиусе семидесяти пяти миль, происходило в Гарден-Сити.
Здесь можно было посетить танцы в одном из нескольких ночных заведений, некоторые из них были с небольшими оркестрами. В городе были отели, рестораны, открытые допоздна, боулинги, кинотеатры, радиостанция, газета и круглосуточная полиция.
Местные производители выращивали различные виды зерна, некоторые выращивали лошадей и прочий домашний скот. Одной из самых богатых семей в округе Финни была семья Герберта Клаттера.
Его сверкающая белая ферма, в полутора милях от главной дороги, состояла из прекрасной двухэтажной частной резиденции, которую Клаттер построил сам в 1948 году.
На ферме было нескольких огромных амбаров и хижин, где хранился урожай сорго (Сорго — злак), и сертифицированных семян травы стоимостью, согласно ценам конца 1959 года, сто тысяч долларов.
Урожай был накоплением, достойным опыта мистера Клаттера, поскольку он окончил Канзасский государственный университет по специальности «Сельское хозяйство» и работал советником в Совете по сельскому хозяйству президента Дуайта Д. Эйзенхауэра. Рядом с силосными башнями находился открытый загон, где находилось несколько сотен герефордских коров.
В свои сорок восемь лет Герберт Уильям Клаттер был богатым человеком. Он был счастлив в браке, его семья смотрела на него снизу вверх и считала его образцом для подражания во всем, к чему нужно стремиться в жизни.
Жена обожала его. Старшая дочь Эвиана подражала родительскому семейному счастью, она вышла замуж и жила в Иллинойсе. Она с мужем регулярно навещала родительский дом.
Другая дочь, Беверли, училась на медсестру в Канзас-Сити и была помолвлена с молодым человеком, которого высоко ценили ее мать и отец. Самый младшие из семейства, Кеньон и Нэнси — 15 и 16 лет соответственно жили с родителями и хорошо учились в школе Холкомба.
Единственным беспокойством в жизни Клаттера было состояние здоровья его жены Бонни. Приступ депрессии вынудил ее покинуть супружеское ложе и перебраться в другую спальню, где она могла бы разделить свою потребность в тишине и одиночестве.
Ее муж и дети, тем не менее, преданно навещали ее, заботясь о ее нуждах и желаниях. Врачи Медицинского центра Уэсли в Уичито недавно принесли положительные новости. Они считали, что ее болезнь была физической, а не психологической. По их заключению причиной недуга была деформация позвоночника, которая создавала напряжение. Они сказали, что операция вернёт Бонни жизнерадостность.
В ноябре 1959 года, пока Бонни лежала в своей комнате, Мистер Клаттер, Кеньон и Нэнси должны были помочь миссис Хелм, их экономке, подготовиться к предстоящему празднованию Дня Благодарения в ближайший четверг.
Несмотря на то, что у них была экономка, Герберт и Бонни не позволяли своим детям становиться избалованными и ленивыми. От них ожидали, что они будут помогать.
В этот уик-энд они должны были сделать дом «безупречным», и дети знали, что это значит. Это означало безупречную чистоту, искрящуюся и благоухающую, от кладовки у заднего крыльца до подвала и чердака. Это означало блестящие поверхности кафельных стен ванной комнаты, кухонных столов и кофейных столиков в гостиной, сделанных из голубого и белого пластика (самый современный вид в 1959 году).
Миссис Клаттер коллекционировала миниатюры, в основном животных, — которые выставляла на полках по всему дому. Они должны были сиять, как и полки, на которых они стояли. Эти задачи в сочетании с ежедневной работой на ферме, а также рядом социальных обязательств превратили выходные 14-15 ноября 1959 года в одну сплошную беспокойную беготню.
В пятницу вечером, 13 ноября, Нэнси участвовала в осеннем спектакле Школы Холкомба. В этом году в спектакле про Тома Сойера она играла роль Бекки Тэтчер. Учителя считали эту девочку одной из самых умных. Ее часто просили представлять школу на школьных собраниях. Она выиграла несколько голубых лент в клубе «4-H», к которому она и её брат Кеньон принадлежали с шести лет. Ещё она здорово играла на пианино и кларнете, и иногда выступала на эстрадных шоу для общественных клубов.
«Нэнси была хорошенькой девушкой, худенькой и по-мальчишески подвижной. Самыми красивыми в ее облике были коротко подстриженные блестящие каштановые волосы и отполированное тщательными умываниями личико, до сих пор немного веснушчатое и розовато-смуглое от солнца ушедшего лета. Но притягательнее всего в ней были глаза – широко раскрытые, темные, но прозрачные, они очаровывали людей, которые видели в них доверчивость и доброту». (с) Трумэн Капоте
В субботу у миссис Хелм был выходной, и поэтому с утра Нэнси дежурила на кухне. После полудня она занималась приятной домашней работой вместе с маленькой Джолин Кац, чьи родители жили по соседству. Поскольку Нэнси недавно выиграла конкурс выпечки на ярмарке штата, Миссис Кац попросила Нэнси, чтобы та показала Джолин что-нибудь об искусстве приготовлении пирогов. Всегда готовая помочь, Нэнси находила для таких просьб время.
В то время как аромат дрожжевого теста и свежей вишни распространялся по дому Клатеров, внизу пахло менее приятным запахом лака. Кеньон вносил последние штрихи, работая над сундуком из красного дерева, который он сделал сам. Это был свадебный подарок для старшей сестры Беверли. Он был доволен тем, что его работа над подарком закончена ко Дню Благодарения, когда он планировал отдать его ей.
Кеньон был шести футов ростом и достаточно силен. Однажды, чтобы спасти пару взрослых овец, он протащил их две мили сквозь метель. Любимым занятием мальчика была охота, и он иногда зарабатывал на этом деньги. Он приносил полсотни кроликов на фабрику, которая отправляла животных к переработчикам пушнины. Когда он не занимался домашними делами и не готовился к предстоящему экзамену, они с другом Бобом Джонсом работали над старым «Фордом» модели «Т», который родители позволили ему купить на заработанные деньги.
В тот же день мистер Клаттер выступал в качестве приглашенного оратора на ежемесячном заседании клуба «4-Н», которое проходило в Гарден-Сити.
Как образованный человек, преуспевающий в своей профессии, как выдающийся республиканский и церковный лидер, Мистер Клаттер имел право входить в число местной «аристократии», но он никогда не стремился общаться с правящим кругом. Он не любил карточных игр, гольфа, коктейлей или фуршетов, начинающихся в десять часов. Его целью в «4-H» в тот день было помочь спланировать предстоящий банкет по случаю итоговых успехов.
День клонился к вечеру, и Нэнси с Кеньоном занялись кое-какой работой во дворе, которую должны были закончиться до возвращения Герберта. Стояла осень, и по двору лёгким ветерком разносился дразнящий запах от тыквенного пирога и свежего сена. Соблазненные беззаботной аурой идеального дня бабьего лета, они нашли время порезвиться со своим домашним колли Тедди и навестить Бейба, их любимого теленка.
Проследив, откуда идёт запах горящей листвы, они столкнулись с Альфредом Стоуклейном.
Он был единственным постоянным работником их отца, и жил с женой и тремя детьми в домике в ста ярдах от главного дома. Троица обменялась любезностями и пожеланиями хорошего отдыха.
Закат наступил рано, как это бывает в ноябре, и Клаттеры сели ужинать, за исключением Бонни, которая решила проспать весь день, чувствуя себя не лучшим образом.
Около семи вечера Бобби Рапп, парень Нэнси, заехал узнать, не хочет ли девушка поехать на озеро Маккинни, чтобы насладиться прекрасным полнолунием. Мистер Клаттер, не одобрявший свиданий подростков при лунном свете, был против. Вместо этого он пригласил Бобби посмотреть телевизор с остальными членами семьи в главной гостиной. Парень согласился.
По словам Раппа, менее чем через сорок восемь часов:
«Мы сидели, как обычно, — Нэнси и я на диване, а Мистер Клаттер в кресле-качалке. Он не столько смотрел телевизор, сколько читал книгу…(Кеньон) не хотел смотреть телевизор, он хотел попрактиковаться в игре на рожке, и когда Нэнси ему не разрешила, я помню, как Мистер Клаттер сказал ему, — почему бы ему не спуститься в подвал, в комнату отдыха, где никто его не услышит. Но, он не хотел этого делать.
Когда спорт закончился, было 22:30, и я встал, чтобы идти. Нэнси проводила меня. Мы немного поговорили и договорились пойти в кино в воскресенье вечером. Потом она убежала в дом, а я уехал.
Было ясно, как днем, — луна светила ярко, стало холодно, и ветрено, и было много перекати-поля. Но это все, что я видел. Только теперь, оглядываясь назад, я думаю, что там кто-то прятался. Может быть, среди деревьев».
Нэнси была последней из членов семьи, кто ушел спать в тот вечер. В своей спальне наверху она провела вечерний ритуал умывания, а затем разложила одежду, которую собиралась надеть в церковь на следующее утро, в том числе красное бархатное платье, которое она сшила сама. В этом платье она будет похоронена.
В это время черный «Шевроле» сорок девятого года тихо подкатил к дому.
