Харви Глатман был своего рода пионером. За девять лет до того, как писатель Джон Брофи ввел термин «серийное убийство», почти за два десятилетия до того, как агент ФБР Роберт Ресслер стряхнул с него пыль и сделал термин «Серийный Убийца» общеизвестным, Глатман уже совершал преступления. У Глатмана никогда не было броского прозвища, но с тех пор он стал материалом городского мифа, квинтэссенцией пугала.

Пикник.

В 1958 году Глатман изнасиловал и убил двух женщин. Он убил их ради удовольствия. Но теперь, когда прошло уже семь месяцев с момента его последнего преступления, а полиция так и не появилась у его двери, он решил, что ему пора немного повеселиться. Сегодня вечером он собирался лишить жизни еще одну женщину.

самые известные маньяки
Харви Глатман

Припарковав свой «Додж», на Пико-стрит, на пол пути от ее дома, он прошел пешком до ее двери, вспоминая свой старый образ внештатного фотографа Джо. Образ фальшивого фотографа, — это был приём, который он использовал с другими женщинами, уловка, которая так хорошо срабатывала. Собрав в уме все детали своего маскарада, он репетировал про себя, что же он скажет, когда эта Анджела Рохас откроет дверь, чтобы впустить его.
Конечно, половина битвы была уже выиграна. Он сделал это по телефону: — позвонил в агентство, в котором она работала, сказал, что хочет, чтобы модель позировала для него, и договорился провести съёмку в ее доме.

Конечно, и агентство и он прекрасно понимали, что это значит — снимать обнаженную натуру. Но до тех пор, пока у него были деньги, чтобы заплатить, и до тех пор, пока были девки, подобные этой Рохас, готовые раздеться никто не задавал вопросов.
Верительные грамоты были не нужны. Все, что имело значение, это то, что все выигрывали: цыпочки получили деньги, агентство получило свой процент, а парень, который платил бабло, уходил с эротическими фотографиями.

Как и прежде, он использовал вымышленное имя, на этот раз он представился Фрэнком Уилсоном. В конце концов, моделей, которых он выбирал, никто никогда больше не увидит живыми, и он не мог привести полицию Лос-Анджелеса к двери собственного дома.

24-летняя Рут Меркадо, которая пользовалась псевдонимом Анджела Рохас всякий раз, когда брала на себя модельное задание, выглянула в окно и увидела Фрэнка Уилсона, идущего по дорожке к ее двери.

жертва маньяка
Рут Меркадо (Анджела Рохас)

-Фу, подумала она, какой неудачник!
Она точно знал, какой «сценарий» придумает этот чувак.

-Сними одежду и выгляди сексуально! Улыбнись сейчас! Покажи мне, что у тебя есть!

Меркадо приехала из Нью-Йорка несколько месяцев назад, чтобы прославиться здесь, в Западном Голливуде, надеясь, что ее заметят и оценят, но ее мечта стать следующей Мэрилин Монро или Сандрой Ди так и не осуществилась.

Для девушек, которые считали должность официантки или кассира «черной» работой, Лос-Анджелес 1958 года мог предложить не многое.
Работая «фотомоделью», она, по крайней мере, смогла избежать рутины. Она все еще была в состоянии платить за квартиру и еду — благодаря «фотографам», которые, как и Уилсон, не могли получить настоящую женщину. До тех пор, пока они не прикасались к ней, она не была проституткой, — на этом она была тверда.
Когда она впервые взяла подобное задание, в агентстве выразились просто и лаконично:

— Просто позируйте и возьмите деньги лоха.
Раздался стук в дверь, она открыла ее и, заставив себя улыбнуться Фрэнку Уилсону, пригласила его войти.
Блин, вблизи он был уродливее, чем она думала. Большие уши, торчащие, как у Дамбо, неухоженные волосы и пара прищуренных глаз за толстыми очками в роговой оправе.

— У вас нет камеры? — спросила она.

— Эм… В машине, — пробормотал он.

— Это не хорошо, — сказала она и добавила:

— Не принесёте камеру, пока я переоденусь во что-нибудь более комфортное?

Едва успев договорить фразу, она почувствовала дуло пистолета приставленное к её подбородку.

-Где твоя спальня?- рявкнул он.

-Мы идем туда.

-Пожалуйста…нет… — захныкала она, но он прервал её ударом пистолета.

-Отвечай мне, сука!
Она, молча, указала в сторону неосвещенного узкого коридора, ведущего из ее гостиной. Он повернул ее, как марионетку, и подтолкнул.

-Иди! — приказал он, уперев ствол пистолета ей в спину.
Когда они вместе вошли в комнату, он толкнул ее на кровать.

-Раздевайся! — потребовал он.

Она повиновалась. Снимая одежду, одну вещь за другой, она смотрела, как его невзрачное лицо покрывается испариной. Его слоновьи уши покраснели. Его пухлые губы дрожали. Она всегда боялась, что подобное может случиться, но пока ей везло. Не в этот раз.

-Не делайте мне больно, мистер, пожалуйста,
-Я…- начала она снова, но он, конечно, перебил ее.

-Лифчик!

Её показалось, что у него перехватило дыхание, когда она расстегнула его; без сомнения, у него было не много женщин. Может быть, подумала она, он оставит ее в живых, если она сыграет ту роль, которую он хотел увидеть. В конце концов, он казался не более чем взрослым ребенком, разглядывающим журнал «Плейбой».
С улыбкой, делая вид, что ей нравится то, что она делает, она сбросила на пол последнее белье. Ей стоило огромных усилий не вздрагивать от отвращения, когда он её касался.

Однако она испугалась, увидев, как он полез под куртку и вытащил оттуда кусок тонкой веревки. А когда он связал её запястья вместе, дрожь, которой она пыталась сопротивляться, всплыла на поверхность.
-Не бойся, — раздался его голос позади нее. — Я просто хочу заняться с тобой любовью. Она только сжала губы и глубоко вдохнула. Она молчала, за исключением того момента, когда он снова толкнул ее на кровать и растянулся на ней. Несмотря на протесты, он добился своего.

Некоторое время он лежал рядом. Она не осмеливалась взглянуть на него, боялась, но слышала его дыхание.

-У меня есть идея, — вдруг сказал он, опершись на руку.

Она вздрогнула от резкого нарушения тишины и посмотрела на него впервые с тех пор, как ее изнасиловали. Он хихикал, как непослушный маленький мальчик, каким она его и считала.

— Пойдем на пикник.